...«Поберёг бы ты себя, - прервала чтение Лё. - Ловушка подождёт, да и бульбосы в такую жару прячутся достаточно глубоко и вряд ли полезут наружу.»

«По идее не должны полезть, да только кто ж их знает... Если снова подует северный ветер Зиемелис, да словно из-под земли появится девочка без лица в своей полосатой вязаной шапочке и начнёт стучать железным прутом о большой придорожный камень, то пугливые бульбосы повыскакивают из своих нор и поминай как звали! Пока новые нарастут... Причём это всегда случается так стихийно, как снег в середине декабрисиуса... А ловушка-то не готова», - с досадой думал Ху, обливаясь потом, но упорно продолжая мастерить.

Старая ловушка, безобразно исковерканная и неподдающаяся починке, валялась рядом. В неё прошлой ночью по ошибке угодил саблезубый хомяк и по-видимому, порядком разозлился, так как практически перемолол её своими мощными челюстями, заодно взрыхлив почву в диаметре приблизительно двух с четвертью удавов, или двух удавов и девяти с половиной попугаев, - об этом Ху сообщил Лё за утренним чаем, после того, как методично измерил последствия разрушений старенькой трёхудавной рулеткой.

Это была замечательная старинная рулетка ручной работы из шкур настоящих удавов, соединённых меж собой таким образом, что голова одного мёртвого удава как бы проглатывала хвост следующего, что Ху находил вполне гармоничным, учитывая нрав этих тварей.
Современные рулетки делали из искусственных удавов, выращенных в биореакторах закрытого типа на одной из самых крупных в мире ферм трансгенной биомассы, что под Ковно. Все давно уже пользовались этими рулетками – они были и ярче, и разноцветнее (использовался традиционный триколор), и длиннее (до двенадцати удавов), и функциональнее прежних. Последние модели были снабжены счётчиками, определяющими количество и частоту измерений, их скорость, уровень профессионализма измеряющего (для амбициозных). Был также встроенный мини-спектрометр для экспресс-анализа измеряемого предмета или массы. А главное, в них предусматривалось вычислительное устройство, позволяющее моментально переводить удавов в попугаев и наоборот, тем самым избегая мучительных вычислений в уме.

Ху сознательно пренебрегал всеми этими нововведениями, предпочитая измерять по старинке: незамысловато, зато надёжно, - ведь электроника давала сбой каждый раз, когда что-то нарушало стабильность магнитного поля. Картина была бы неполной, если бы мы утаили от читателя, что на эту замечательную рулетку неоднократно зарился ближайший сосед Осип Березович, но однажды был пойман за волосатую жилистую руку и поставлен в чулане на горох.

Ху поднял глаза вверх, чтобы оценить гидромет-обстановку. Высоко в небе кружила ласточка. Вдруг она резко сменила высоту и стала рассекать воздух так низко, что уже почти касалась его головы. И хотя никогда прежде ласточки не предвещали появление девочки без лица, Ху воспринял это как тревожный знак, а значит ему следовало поторопиться.

Девочка без лица появилась в этих краях уже давно, ещё до нашествия сумчатых кабанов, но размеры обоих бедствий были сопоставимы. Все успели привыкнуть к её пёстрой вязаной шапке и полосатым гольфам, но никто так и не запомнил её лица, - таким оно было. Или не было. Две жидкие косицы неравной длины цвета уморень-травы торчали из-под шапки, - вот и всё, что очевидцы хоть как-то могли связать с физиономией этой девочки. Мало того, что у неё обнаружились странные неумные привычки, которые огорчали жителей тех краёв, так ещё она оставляла после себя жуткий беспорядок, что плодило дополнительную энтропию в и без того хаотично устроенном мире. Она не стремилась к общению, не напрашивалась в гости, не участвовала в вечеринках и утренниках, никем и ничем не интересовалась. Она была зациклена лишь на самой себе. Никто не знал, где она обитала и откуда появлялась. Девочка без лица могла вырасти из-под земли в любой момент, как непредсказуемые грибы-ильичи. Впрочем бывало, что она появлялась и просто так. Но ведь хорошо известно, что просто так вообще ничто, нигде и никогда не происходит.

***
Ёжика разморило от жары, и он очень обрадовался, когда увидел на своём пути морковное дерево. Корни дерева создавали причудливые арки и пустоты, где можно было спрятаться от зноя и устроить себе маленькую сиесту. Он стремительно пересёк дорожку и оказался рядом с деревом, в решительном настрое маленько подкрепиться и отдохнуть. Сопя и фыркая от нетерпения, он осторожно вытряхнул коробок из иголок, открыл его и сквозь щель полюбовался на сокровище. Где-то внутри вдруг стало щекотно-щекотно, будто розовые ноготочки нежно почесали его по брюшку, и Ёжик не дожидаясь того момента, когда его накроет волна неги и ничегонеделанья, быстро закрыл коробочку. Он сделал небольшое углубление в рыхлой земле, бережно поместил туда сокровище и прикопал, накрыв листом подорожника, а сам стал лазить меж корней морковного дерева, разыскивая личинок и жучков. Личинки попадались жирные, и сочные, а жуки – большие и хрустящие, и Ёжик быстро наелся, хотя обычным его состоянием было чувство недосытости. Вообще, чувства недоедания, недосыпания, недосказанности, недопонятости и прочие недо- составляли немалую долю в широчайшем спектре Ёжиковых чувств, и они-то, как он полагал, не позволяли ему ощутить полноту жизни, хотя на самом деле Ёжик знал, что никто и ничто не может по-настоящему ничего ни позволить ему, ни запретить.

В животе хорошо-хорошо заурчало, ленивая нега стала сковывать всю его тушку, а это означало лишь одно - переварочный механизм включился на полную катушку. Ёжик еле нашёл в себе силы добраться до места, где он зарыл клад и рухнул там замертво. Проснулся он от того, что стало не хватать воздуха. Открыв глаза и совсем очнувшись, Ёжик ужаснулся – вокруг было темно и душно, и весь он был засыпан чем-то липким. «Кажется, меня кто-то закопал. Крот? Но зачем?» Он попробовал вскочить, и с него вдруг посыпалась шелуха от семечек, ореховая скорлупа, вишнёвые косточки, а с головы свалился пластмассовый стаканчик из-под ёгурта.
«А ёёёё!», - в ужасе вскричал ошарашенный Ёжик, но тут же замолк и замер. Перед его залитыми ёгуртом глазами предстало престранное зрелище: совсем рядом сидела девочка без лица и корчила гримасы...